Глава 13. Жизнь «наизнанку»

13. Жизнь «наизнанку»

 

 

Твои кости не наполнены мозгом, твоя кровь холод­на.

 

«Макбет»

 

 

ва раза в год Луизиану охватыва­ет странная лихорадка. Она оку­тывает весь город, будто туман, при­плывающий с озера. Перед входом в еле сводящие концы с концами ре­стораны вывешиваются дощечки со сделанной на скорую руку надпи­сью: ИМЕЮТСЯ СВЕЖИЕ РАКИ! Босоногие потные мальчишки с ве­драми в руках лазят по дну оврагов и канав, наполненных водой. Из их ведер выглядывает по дюжине жи­вых созданий доисторического вида: какая-то кишащая масса из смятых усов, наваленных друг на друга тел и похрустывающих скелетов.

В Луизиане, да и в любом дру­гом месте раков можно легко найти повсюду: в каждой реке, пруду или канаве с водой. Их излюбленные ме­ста — водяные норы на отвесных бе­регах, где много прохладной тени, где очень удобно прятаться от палящих лучей солнца. Рано утром или поздно вечером вы садитесь на кор­точки у такого местечка и ждете. Постепенно ваши глаза привыкают К темной ряби на поверхности воды, и вы начинаете различать то, что происходит под ней. Возмож­но, вы увидите рака не сразу. Его трудно различить: зеленовато-коричневая окраска служит ему отличным камуфляжем.

Присмотритесь повнимательнее — перед вами тот, кого вы так хотели увидеть: этот неуклюжий уродец. Сначала появ­ляются две бронированные клешни — прикрепленные к локте­вым сгибам крючкообразные захваты угрожающего вида. Клешни составляют половину длины туловища рака. Они при­дают ему воинственный вид, но в то же время из-за них он ка­жется каким-то неустойчивым. Вообще рак напоминает кано­нерскую лодку с двумя гаубицами, торчащими по бокам. Между клешнями — два выпученных светящихся глаза: они прикре­плены к концам выступающих над поверхностью подвижных стебельков. Когда раку захочется рассмотреть вас под другим углом, он не будет поворачивать голову: просто повернет свои стебельчатые выпученные глаза с такой же легкостью, с какой вы приподнимаете бровь.

Если полосатых зубаток называют засорителями водо­емов, то раков — мусоросборниками. Они заглатывают все, что попадает им в рот: улиток, других раков, растения, лягушек, рыб — живых или мертвых, только что умерших или уже разло­жившихся. Их старшие братья, омары, с довольным видом пе­режевывают твердопанцирных крабов, моллюсков, мидий. Та­кая бесчувственная прожорливость раков возможна благодаря клешням — прочному приспособлению, состоящему из двух половинок с короткими острыми краями. Они способны раз­рывать и измельчать все, что оказывается между ними. Внутри желудка рака находятся еще три твердых костяных зуба — они заканчивают процесс измельчения.

В своем строении рак повторяет в миниатюре хорошо лю­бимого многими омара: накладывающиеся одна на другую пан­цирные пластины переходят в широкий веерообразный хвост.

В 1879 году Томас Генри Хаксли написал классическую книгу о раках. Он обрисовал их ужасные повадки: они напада­ют на собственных детей, сжирают своих супругов после бурно­го брачного периода. Он упомянул о необычном явлении регенерации: у рака, потерявшего клешню, самым чудесным обра­зом появляется другая. Рассказал он и об уникальных свойствах крови рака: она совершенно бесцветная, температура ее меня­ется в зависимости от температуры окружающей воды. Из ране­ного рака течет бесцветная жидкость, так мало напоминающая кровь. А самому раку, вероятно, красная кровь показалась бы чем-то из ряда вон выходящим.

Я так много рассказываю о раках не из-за их необычной крови, и не из-за дикого нрава, и не из-за уникальной способ­ности к восстановлению потерянной конечности, а из-за их скелета. Если вы разломите рака, то обнаружите мягкое, белое мясо, которое так и просится окунуться в соус, а потом попасть к вам в рот. К радости гурмана, в нем нет ни одной косточки -скелетом является панцирь. Когда в Луизиане открывается се­зон раков, в местных ресторанчиках вам подадут блюдо, на ко­тором красуются примерно тридцать вареных созданий, чьи панцири приобрели темно-красный цвет в процессе приготов­ления. Около часа вы занимаетесь тем, что с хрустом отламыва­ете, отдираете, выковыриваете. В конце концов, перед вами полное блюдо скелетов: тоненьких оболочек раков, которые, если их сложить соответствующим образом, напоминают своих живых хозяев.

Рак снабжен внешним скелетом. Мышечная ткань нахо­дится внутри скелета: он служит ей защитой. Твердость рака — его основное средство нападения и защиты в этом полном опасности мире.

 

а протяжении нескольких глав я писал о крепости костей (учениях и библейских принципах) Тела Христова. Но те­перь я хочу предостеречь вас.

Изучая историю церкви, я вижу, как велики были ошиб­ки. И причина большинства из них — непонимание роли «ске­лета» в Теле Христовом. Есть христиане, которые усваивают значение закона и церковной дисциплины, но почему-то ходят «скелетом наружу». Встречаешь таких людей и видишь: догма­ты их веры воинственно выпирают наружу, как панцирь рака.

Тогда на ум приходят примеры: «Божьи спортсмены» — монахи, которые жаждали всем явить свою веру, явить как мож­но более убедительно. Симеон Столпник, умерший в 459 году, подал пример: в западной Антиохии он около 36 лет проповедо­вал, стоя на столбе. Говорят, что за один прием он мог положить 1244 поклона. Были монахи, питавшиеся только травой. А Феодор Сикеот, живший в VII веке, большую часть жизни про­вел в свисающей со скалы узкой клетке, открытой зимним ве­трам. Страдая от голода, он пел Богу псалмы.

Некоторые из этих людей искали собственный путь, что­бы показать Богу свою верность. Были и другие, кто просто хо­тел поразить зевак своим рвением, т.е. совершал ту ошибку, ко­торую осуждал Иисус Христос в обращенной к фарисеям речи (см.Мф. 23иЛк. 11).

В наши дни больше всего фанатизма проявляют исповед­ники восточных религий — ходят по горячим углям, лежат на гвоздях. Но и христиане порой не прочь выставить напоказ свой «скелет».

Оглянитесь, выйдя на улицу. Подойдите к неверующему, отведите его в сторону и спросите, какими он себе представляет глубоко верующих христиан. Не таких, которые ходят в церковь по праздникам, а действительно глубоко верующих, рожденных свыше. Он тут же выдаст какое-либо клише: назовет какого-ни­будь пострадавшего за веру священника, может быть, телепро­поведника; или перечислит налагаемые на христианина запре­ты: не курить, не пить, не ругаться, не ходить в кино, на танцы..

А что сегодня думают о христианах евангельского веро­исповедания? Зачастую они представляются людьми, которые следуют строжайшим правилам. Врачи-психиатры обвиняют их в нагнетании чувства вины в обществе, считая, что более по­ловины их пациентов оказались в больнице вследствие церков­ных проповедей. Почему-то мы продолжаем сидеть на своих «столбах». Мы прячемся за свой «скелет» и говорим: самое главное в нас то, что мы отличаемся от всех остальных.

Частенько мне и самому кажется, что законничество это всего лишь безобидное искажение вероучения. Что если церкви какой-то деноминации составляют собственный свод правил? Не смешно ли, когда члены церкви спокойно пьют и курят, но приходят в ужас при виде христианина в потертых джинсах и со жвачкой во рту?

Но в законничестве есть и огромная скрытая опасность, о которой нас предостерегает Библия. Ведь ни порнография, ни прелюбодеяние, ни насилие, ни остальные пороки современ­ности не вызывали такой бури возмущения Иисуса, как закон­ничество!

Как ни странно, людей, вызвавших столь сильный гнев Иисуса, сегодня назвали бы ортодоксами и фундаменталиста­ми. Жизнь фарисеев была посвящена Богу. Они несли в храм десятины, точно соблюдали все ветхозаветные законы, посыла­ли миссионеров завоевывать души язычников. В жизни фари­сеев не было ни прелюбодеяний, ни уголовных преступлений, а Иисус почему-то осуждал этих примерных граждан… Почему?

Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним о смиренном раке, ползущем по речному дну. Сравнивая его панцирь с моим куда более совершенным внутренним скелетом, я вижу ряд раз­личий, которые, кстати, помогают мне понять, почему Иисус в Мф. 23 и Лк. 11 так горячо осуждал законничество.

Во-первых, раку внешний скелет-панцирь нужен прежде всего для защиты. Эта надежная броня защищает от врагов. Люди же, напротив, обладают мягкой, уязвимой плотью. Но по мере того как данные на благо Тела Христова законы начинают «отвердевать», мы так и норовим прикрыться ими. У нас начи­нает развиваться защитный панцирь. В «Письмах американ­ской леди» Клайв Льюис говорит: «Ничто так не успокаивает совесть, как соблюдение правил, даже когда на поверку нет ни Дел милосердия, ни веры».

Законники дурачат вас! Подобно фарисеям и «Божьим спортсменам», они поражают вас своей преданностью Богу. Вам кажется, что этими людьми движет глубочайшее уважение к Богу. Но я сам вырос в среде законников и могу сказать: ошибка законников в том, что они не отрывают глаз от земли. Они точно скажут вам, что нужно делать, чтобы заслужить Божью похвалу, при этом совершенно забывая, что Благая весть — это Божий дар, который люди вовсе не заслужили.

Исследователь Мертон Строммен недавно опросил семь тысяч молодых людей из различных протестантских деномина­ций. Он спрашивал их, согласны ли они со следующими выска­зываниями (в скобках указан процент согласившихся):

«Чтобы быть угодным Богу, нужно искренне стараться жить правильно» (более 60 %).

«Бог доволен, если человек старается стать как можно лучше» (около 70 %).

«Главная мысль Евангелий — Божьи правила, рассказы­вающие, как нужно жить» (более 50 %).

Можно подумать, что апостол Павел и Мартин Лютер за всю свою жизнь ни разу не открыли рта или что Иисус вовсе не приходил на землю умереть за наши грехи. Христиане — боль­шая часть христианской молодежи — верят сегодня, что Богу можно угодить соблюдением правил’.

Что, как не наша назойливая настойчивость на соблюде­нии правил, вызвала подобную реакцию молодежи? Не следует ли нам больше разъяснять, что правила — это не лестница к Богу, а «суставы и кости», которые помогают «телу» трудиться?

 

торая опасность законничества такова: оно мешает нам ра­сти, образуя твердый костный панцирь вокруг определен­ной группы христиан.

Взрослый рак растет всего лишь раз в году. При этом он проходит через трудное и мучительное испытание — меняет пан­цирь. Период линьки очень опасен для рака. Ему приходится сбрасывать ставший тесным панцирь. Готовясь к этой болезнен­ной операции, рак трет ноги одну о другую, затем двигает каждой ногой по отдельности, затем ложится на спину и делает «размин­ку для хвоста» — дергает им вверх-вниз. Все эти движения помо­гают раку немного расшатать плотно прилегающий панцирь.

После нескольких таких действий рак делает мощный ры­вок, и верхняя часть его брони отваливается — теперь панцирь прикреплен к телу только в области рта. Он начинает осторожно двигать головой — чтобы не повредить глаза и усики, хотя порой эти органы и страдают. Затем следует мощное движение ногами. И, наконец, последний рывок вперед оголяет брюшко рака. И вот он лежит — незащищенный и слабый.

Отдохнув немного после тяжелой работы, рак начинает искать укрытие. Тело его больше не защищено блестящим хи­тиновым покрытием — сейчас оно похоже на мокрую бумагу. Зачастую сбросивший панцирь рак съедает свой «бывший до­мик», поглощая минералы, которые понадобятся ему, чтобы нарастить новый панцирь.

В последующие несколько недель рак интенсивно растет — это единственный период его роста за весь год. Прежде чем новый панцирь отвердеет, рак успевает прибавить в росте до двух с половиной сантиметров — только потом новый скелет замкнет подросшее тело в броню.

Мне довелось испытать сходные ощущения в процессе своего христианского роста. Я воспитывался в очень консерва­тивной семье с четкими представлениями о том, что значит по­ступать по-христиански и не по-христиански, с какими людь­ми стоит общаться и с какими нет. Потом я много путешество­вал, многое повидал. Я понял, что далеко не у всех христиан одинаковый цвет кожи, далеко не все поклоняются Богу в моей манере, далеко не все разделяют мои богословские убеждения. Поэтому мне пришлось врастать в новый панцирь, в котором я жил, пока новые впечатления не заставляли его покинуть… Раньше христиане казались мне исключительными людьми, каждый из которых должен был походить на меня, т.е. тоже за­пертыми в панцири. Внутри панциря мне было уютно и тепло. Панцирь защищал меня от мира.

Но Иисус никогда не говорил, что отличительной чертой христианина должно быть наличие «внешнего скелета». Он предъявлял к христианам очень жесткие требования, говорил о любви, радости, полноте жизни. Требования эти относились к «внутреннему существу», заключенному внутри скелета. Когда Его просили истолковать один из ветхозаветных законов, Он обычно указывал на скрытый за законом принцип.

Иисус понимал: правила призваны не сковывать движе­ние, а облегчать его. Они призваны способствовать росту тела, как способствует внутренний скелет, а не сковывать рост, каксковывает его внешний.

 

епосредственный результат законничества — это его воздействие на людей, стоящих в стороне от законников. Если доктрины и правила образуют вокруг человека своеобраз­ный панцирь, свидетельствуя о его гордыне, стремлении к ду­ховному превосходству, то такой «внешний скелет» делает не­видимыми Божью благодать и любовь, превращая христиан­скую Благую весть в нечто уродливое и неубедительное.

В начале нашего века в Индии и других странах Азии мис­сионеры стремились строить церкви по западному образцу. Их стараниями вокруг церквей образовались твердые панцири, ко­торые были неприятны для местного населения, которые ме­шали церкви стать влиятельной силой в обществе.

Как ни удивительно, это же наблюдается и в Америке. Поговорите с любым человеком, который раньше активно уча­ствовал в церковной жизни, а потом оставил ее. Вы, наверняка, услышите историю о том, как какая-то грубость оскорбила веру человека. Может быть, другие христиане слишком резко выска­зывались о его семейной ситуации — сколько разведенных вы­нуждены были покинуть церковь из-за того, что их считали «христианами второго сорта»? Зная, как страдают от разводов дети, я ненавижу разводы. Или братьям по церкви не нрави­лось, что они курят. Мне приходилось лечить эмфизему, опери­ровать рак легких — потому я ненавижу курение. Но я не имею права «выживать» людей из церкви своими упреками. У меня есть, с кого брать пример терпимости: Иисус ненавидел грех, но любил грешников. Он прямо говорил о Божьих законах, но говорил о них с такой любовью, что стал считаться другом грешников.

Не гоним ли мы людей прочь от Бога своими представле­ниями о том, «что такое хорошо и что такое плохо»? Правила поведения нужны, и в Библии их приведено немало. Но «носить» их нужно внутри, а не снаружи. Они не должны быть зна­ком нашего превосходства над другими.

То, что происходит сегодня с многими молодыми христи­анами, воспитанными в крепких семьях и крепких церквях, яв­ляется тревожным симптомом. Их ранние годы становятся яр­ким примером христианской веры, после чего они от веры от­падают. Почему так происходит? Не потому ли, что с детства окружающие их люди, да и они сами слишком много внимания уделяли внешним атрибутам христианской жизни? Не учились ли они с детства копировать поведение, речь, эмоции взрослых христиан? Не вырастили ли они, подобно ракам, собственные панцири, так похожие на панцири окружающих, уверовав, что именно в такой оболочке скрыто Царствие Божие? Не остались ли они слабыми и уязвимыми внутри панциря?

Когда христианские убеждения выливаются в чисто внешнее действо, то в определенный момент времени их очень легко потерять, как теряет свой панцирь рак. Кстати говоря, во время линьки многие раки погибают — от истощения или от внешних врагов.

 

Снаружи панцирь кажется красивым, крепким, надеж­ным. Лучше иметь панцирь, чем не иметь его. Панцирь на жи­вом существе — лучше, чем мертвый скелет. Но Бог задумал иначе. Он хочет, чтобы каждый христианин имел скрытый пло­тью скелет веры.